воскресенье, 22 октября 2017
22.10.2017 в 23:15
Пишет
forion:
Всеикухаровский кроссовер в стихах
Деанон ФБ-команды уже состоялся, так что выложу сюда своё.
Название: Вторжение
Автор: forionБета: Шаманка ИнгридАудио: начитка
Шаманка Ингрид, сведение
forion,
музыкамузыка: Haruomi Hosono — Ginga Tetsudou no Yoru OST; Mitsumune Shinkichi — Belladonna no Wana (Adolescence Mokushiroku OST); J. A. Seazer — Theatromeda Theatrosaurus — Arsenothelus Fukkatsu no Chikara (Barubara Waiseishi Mokushiroku… CD)Размер: мини, 1094 слова; аудио: 12:47, 29,7 Мб
Пейринг/Персонажи: Юригасаки Лулу, Огиномэ Момока, Цубаки Рэйя,
спойлер,спойлерони же C-ко, E-ко, F-ко, упоминаются прочие персонажи | каноны «Shoujo Kakumei Utena: Adolescence Mokushiroku», «Mawaru Penguindrum», «Yuri Kuma Arashi»,
«Ginga Tetsudou no Yoru» (Miyazawa Kenji)Категория: джен
Жанр: мистика, производственный роман, кроссовер
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Есть такая профессия — тень.
Примечание/Предупреждения: стихи
*
Это место гиблое — ей бы умерить шаг! Глубока трясина, дурман не даёт дышать, крокодилы красные прячутся в камышах.
А Принцесса Леса будто не знает о том — по болоту шлёпает весело напролом: и спина пряма, и не сбиться лапам с пути, и сушёная рыбка бодро в зубах хрустит; и улыбка её проста, как цветок лесной, и блестят шерстинки на ушках под полной луной…
Только тени нет за спиной.
Вдалеке за болотом, открытый любым ветрам, замок высится, режет небо напополам.
«Есть одна работёнка там».
*
На пустом шоссе не слышно гула машин; здесь в иное время и вовсе нет ни души, только ветер бредёт, придорожной травой шуршит — хоть и свеж асфальт, и как жар разметка горит, и исправно сияют жёлтые фонари.
Чародейка Судеб ждёт на двойной сплошной. Разминает руки, сведённые за спиной, крутит розовый локон, подпрыгивает смешно, обмеряет шагами дорожное полотно. Замирает, устав ходить, и глядит вперёд, и на дне её глаз стародавний пожар ревёт. С четырёх сторон фонари разливают свет.
Но у ног её тени нет.
Впереди над дорогой, в тусклое небо взмыв, нависает башня черней непроглядной тьмы.
«Позабавимся нынче мы».
*
Треплет ветер платьице, как перед битвой флаг…
Наконец-то! — мягкая поступь медвежьих лап.
Обнялись подруги; год ли минул, иль два?
Им пока не нужны слова.
«Как у нас? По-старому, радостных нет вестей. Так же взрослые по коробкам фасуют детей, террористы бомбят, одержимцы растут как грибы, богатеи зовутся хозяевами судьбы, жрут на завтрак людей — и откуда такой аппетит?.. Но хотя бы Жаровня теперь послабей коптит».
«И у нас всё так: хоть и годы с тех пор прошли, вышли в космос медведи (Богиню там не нашли), про войну забыли (спасибо им и на том) — всё одно никто человека не впустит в дом. А Стена достроена, выросла до небес, и разросся город за ней, как бетонный лес; там так шумно теперь — толпа, поезда, такси (впрочем, лучше об этом ты не меня спроси, мне дела людские не уложить в голове)… Но оттуда бегут всё равно. Каждый год. По две».
Громоздится замок изломанный, как гора; отмеряет на небе луна часы до утра.
«За работу браться пора».
*
На асфальте чёрном — одни только знаки «Стоп». Впереди зияют врата, как открытый гроб. Там мелькают блики, слышен неясный гул…
— Так и думала я, и дневник мой не обманул: в этом месте схоронен древний Веельзевул.
— А его убийцу видела я в бинокль. Есть ли кто ещё на земле, кто так одинок? Этот замок — её престол и её тюрьма, здесь она навек заточила себя сама. На губах усмешка, а в сердце — дыра насквозь, и в глазах давно пересохли истоки слёз; каждый день поливает розы и смотрит вдаль, и готова бежать — только с кем? От кого? Куда?
— Ну а те, другие — их велико число — что за лихо в эти болота их завело? Меж собой грызутся они, а прочь не бегут; что их держит здесь, я никак понять не могу?
— Это магия здешняя головы кружит им, и мечтою своею каждый из них гоним: отыскать ли истинный свет, не открыв глаза; рассчитать ли точно, бывают ли чудеса; повзрослеть, детьми оставаясь до склона лет…
— Зажрались, однако.
Принцесса кивает в ответ:
— Но вот эта, что прячет волосы под картуз? Не такая она, как все, Богиней клянусь! Хоть подводит память её, но во взгляде — сталь; в этот замок точно зашла она неспроста!
— Я её заметила. Рыцарь она, как есть. Ей чужды злорадство и зависть, и ложь, и лесть; если надо — будет готова она к борьбе и рванётся в битву, не думая о себе; полюбив же, сумеет чашу испить до дна… Я б хотела такою вырасти, как она; говорят, такие рождаются раз на век.
— Значит, будет побег.
*
Замок дышит, колышется, точно каменный кит, на его плавниках загораются огоньки; прокатилась дрожь по земле, как лавина с гор — оживая, стотысячесильный хрипит мотор; колокольный гул осыпается с башни вниз…
— Наконец-то! Ну как вы, девочки, собрались?
Это Сказочница стоит у разбитых врат. Как у Матери Мира, улыбка её добра, озорные звёздочки пляшут в её глазах, и саму Луну затмевает её краса… И дурацкие эти молнии в волосах.
Тени нет у неё, словно не было никогда.
А на шее горит звезда.
И Принцесса, ей подмигнув в ответ на вопрос, достаёт из котомки длинный мартышкин хвост:
— Просто так медведю к людям не подойти, а зато обезьяны вечно у них в чести!
Чародейка тихо смеётся себе под нос и закалывает антенной пучок волос:
— Для серьёзной работы — доспехи, плащи, венцы… Ну а здесь мы устроим цирк!
Усмехается третья из них, качнув головой, и звенят на затылке три молнии оттого:
— Что сказать, подготовились нынче мы хорошо; так пускай же начнётся шоу!
И поднялся ветер, и туча скрыла луну, и фонарь погас, и другой, и третий моргнул… Прояснилось небо, и нет тех троих нигде.
…Нет, а что ты хотел углядеть в такой темноте?
У теней не бывает тел.
*
«Эй, Отори, скорее бей в свой дурной набат — вызывает тебя на бой теневой отряд! Мы вторгаемся в плоть и кровь сумасшедших стен — ради тех двоих, заждавшихся перемен!»
«Мéне, мéне! Как затянулся розовый пир! Мы на стенах спляшем, забьём болтовнёй эфир, вскроем каждый гроб, перемоем каждую кость — чтоб очнулись Хозяйка замка и Рыцарь-гость!»
«И когда повернётся ключ и старт будет дан, мы нацепим наушники, взгляды вперим в экран — и беглянок мы проведём до конца, туда, где врата охраняет Утренняя Звезда — где пройти, кроме них, не смог бы никто, никогда!»
«А по их следам — толпой ли, по одному — устремятся вовне другие, все те, кому растолкуем мы, как покинуть эту тюрьму!»
«А потом, на воле, на склонах иной страны эти двое, любовью, свободой, ветром пьяны, остановятся, глядя в небо, на полчаса — и решат, что то были их собственные голоса».
«Мы не ищем славы; небесным — что пользы в ней?
Наше дело — тень на стене».
*
А когда рассыплется замок, как старый амбар, тени встанут, стряхнут с себя прах и ошмётки чар, и Принцесса лапой махнёт — и тогда с небес, грохоча и дымя, на шоссе прибудет Экспресс; и туда, где от века плещется звёзд река, унесутся они, и скроют их облака.
И сойдёт у причала Сказочница одна, и пешком — туда, где сияет-манит Луна, та, что с Лесом теперь навеки обручена; с дочерьми повидаться хочет сейчас она.
А Принцесса дальше проедет, за Южный Крест, и по склону спустится к тихой реке небес; верный братец её у зелёного камня ждёт, и в горшочке в лапах его — чистый горный мёд.
Чародейка же в том краю покинет вагон, где пылает заревом жертвенный Скорпион. Там в затоне пингвины плещутся до утра, и сидят два брата, греются у костра; пусть они расскажут, как там её сестра.
На востоке солнце поднимет занавес дня, и земля до поры забудет о трёх тенях.
А они — через день, через год ли — соберутся вновь —
на пути
куда-то,
откуда
кому-то
до невозможности надо
уйти.
URL записи
